Как писать хорошо часть II


как писать хорошо

Вторая порция цитат из книги «Как писать хорошо», в ней про «Жанры» и «Отношение»:

Интервью

Никогда не приступайте к интервью, не подготовившись к нему как следует. Если вы собираетесь говорить с городским чиновником, про­верьте, сколько голосов было отдано за него на выборах. Если с актри­сой — узнайте, в каких фильмах и пьесах она играла. По ходу интервью нельзя спрашивать о том, что вы могли выяснить самостоятельно, поскольку это вызывает у людей законное раздражение.

Играйте со своим материалом как хотите — отбирайте фразы, выкидывайте, сокращайте, меняйте их порядок, приберегайте лучшую для концовки. Важно лишь, чтобы игра была честной. Не подменяйте одни слова другими и не урезайте фразу так, чтобы остаток приобрел новый смысл.

Если говорить о построении статьи, очевидно, что в зачине вы должны объяснить своей аудитории, почему о вашем герое вообще стоит читать. Имеет ли он право претендовать на чужое время и вни­мание? Затем постарайтесь нащупать нужный баланс между тем, что герой говорит своими словами, и тем, что вы пишете о нем своими.

Я считаю, что недопустимо лишь одно: выдумывать цитаты, пред­полагая, что ваш герой мог бы сказать. Автор нон-фикшн не должен обманывать чужое доверие. Перед вами распахнут целый чудесный мир, полный реальных людей, писать о которых — редкое удовольствие и ваше уникальное право. Когда вы беседуете с кем-то из них, отно­ситесь к его словам как к драгоценному дару.

Туристическая статья

Люди и места — это два столпа, на которых зиждется вся литература нон-фикшн. Каждое событие происходит в каком-то месте, и читателю хочется знать, как оно выглядит.

Но в большинстве случаев вам придется воссоздавать всю атмосферу городка или местечка, где разворачивается ваша история, иначе она будет лишена необходимого фона.

Наоборот, здесь виновата добродетель, имя которой — энтузиазм. На свете нет ничего более утомительного, чем слушать приятеля, вернувшегося из путешествия. Он в таком вос­торге от своих приключений, что хочет рассказать о них буквально все, — но это «все» нам не нужно.

Вторая опасная ловушка — стиль. Ни в одном другом жанре нон-фикшн писатели не употребляют таких слащавых эпитетов и таких банальных выражений.

Итак, подбирайте слова с особенным тщанием. Если оборот сам просится на бумагу, будьте внимательны: возможно, это один из бес­численных штампов, которые так часто мелькают в туристических очерках, что избежать их удается лишь ценой сознательных усилий. Также сопротивляйтесь желанию описать чудесный водопад эффект­ной лирической фразой. В лучшем случае она будет звучать искус­ственно — не похоже на вас, — а в худшем напыщенно. Ищите неза-
тертые слова и образы. Оставьте «мириады» и всех их собратьев по­этам. Оставьте «собратьев» любому, кто согласится их унести.

Что же до содержания, будьте максимально придирчивы. Если вы пишете о пляже, не говорите, что «берег был усеян камнями» и что «над волнами реяли чайки». Берега нередко бывают усеяны камнями, а над волнами, как правило, реют чайки. Убирайте все банальные по­дробности; не сообщайте нам, что на песок набегали волны, а сам он был белый. Находите детали, имеющие вес. Они могут быть существен­ными для вашего рассказа; они могут быть необычными, или коло­ритными, или забавными, или любопытными. Главное, чтобы они
выполняли полезную работу.

Но о каком бы месте вы ни писали, посещайте его до тех пор,пока не поймете, в чем состоит его уникальность.

Если речь идет о спортивном комплексе, эта уникальность будет заключаться в единстве царящей в нем атмосферы и его завсег­датаев. Если об иностранном городе — в единстве его старинной куль­туры и нынешнего населения.

Вот что значит хорошо писать о чужих странах — надо уметь отделять важное от несу­щественного.

Мой метод заключался не в том, чтобы спрашивать туристов, гла­зеющих на гору Рашмор: «Что вы чувствуете?» Я знал, что их ответ будет субъективным («Это невероятно!»), а потому бесполезным для меня в смысле информации. Вместо этого я шел к кому-нибудь из смотрителей или хранителей того или иного памятника и спрашивал: как вы думаете, почему к горе Рашмор каждый год приезжает по два миллиона человек? Или в Аламо — три миллиона? Или на мост Кон­корд — миллион? Или в Ганнибал — четверть миллиона? Что ищут здесь эти люди? Моей целью было проникнуть в намерения каждого места — понять, чем оно само пытается быть, а не каким я хочу или ожидаю его увидеть.

Мемуары

Все мы ищем и хотим видеть в ваших сочинениях только одно — вашу индивидуальность.

Не старайтесь никому угодить.

Наука и техника

Писать — значит думать на бумаге.
Всякий, кто ясно мыслит, способен ясно писать о любом предмете. Наука, лишенная ореола таинственности, — это просто одна из тем, которые может выбрать для своего очередного произведения автор нон-фикшн. А писательство, лишенное ореола таинственности, — это просто один из способов, с помощью которых ученый может поде­литься своими знаниями.

Но как писатель я обнаружил, что любой научно-технический материал можно изложить языком, понятным и неспециалисту. Для этого надо всего лить писать фразы — одну за другой. Но это «одну за другой» здесь чрезвычайно важно. Нет иной области, где вы должны были бы так же пристально следить за тем, чтобы из ваших фраз скла­дывалась линейная смысловая последовательность. Здесь нет места прихотливым кульбитам и тонким намекам. В этом царстве правят
логика и факты.

Одно из правил журналистики гласит, что читатель ничего не зна­ет. Конечно, хорошего тут мало, но автор, пишущий о науке и технике, обязан всегда об этом помнить. Не надейтесь, что читатели знают вещи, которые кажутся вам общеизвестными, или до сих пор помнят то, что им когда-то объясняли.

Описывать, как что-то работает, полезно по двум причинам. Во-первых, это заставляет вас убедиться, что вы самизнаете, как оно работает. Во-вторых — заставляет повторить для читателя ту цепочку рассуждений и выводов, которая сделала этот процесс понятным для вас.

Представьте себе сочинение этого жанра как перевернутую пирами­ду. Начните с самого низа — с одного факта, который читатель должен узнать прежде, чем сможет осмыслить что-нибудь еще. Второе выска­зывание расширяет то, что было сформулировано в первом, — вместе с ним расширяется и пирамида, — а третье расширяет второе, что по­зволяет вам постепенно перейти от фактов к обсуждению их значимо­сти и следствий — того, как новое открытие изменяет наши прежние представления о мире, какие новые пути оно открывает перед исследо­вателями, где его уже удалось или еще удастся применить. Пирамиду
можно расширять до бесконечности, но читатели поймут широкие выводы только в том случае, если начнут с одного «узкого» факта.

Ваше описание научно-технических проблем станет гораздо более доступным, если вы поможете читателю почувствовать, что они чем-то ему близки.

Ваше описание научно-технических проблем станет гораздо более доступным, если вы поможете читателю почувствовать, что они чем- то ему близки.

Принцип последовательного изложения применим в любой из тех областей, где автору предстоит провести читателя по трудной, новой для него дороге.

Деловые бумаги

Я назвал четыре своих кредо: ясность, простота, краткость и человеч­ность. Объяснил, что лучше пользоваться глаголами в активной форме и избегать существительных, обозначающих общие понятия. Посо­ветовал не употреблять в качестве подпорок профессиональные педа­гогические термины: почти любую идею можно изложить на хорошем традиционном языке.

Тем не менее, простой язык — редкость для корпоративной Амери­ки. Очень уж много тщеславия здесь замешано. Администраторы всех звеньев находятся в плену ошибочного мнения, что простой стиль есть отражение примитивного ума. На самом же деле простой стиль есть результат больших усилий и напряженной мыслительной работы, а мутное изложение говорит об одном из двух: либо у автора муть в голове, либо он слишком высокомерен, или слишком глуп, или слиш­ком ленив для того, чтобы навести порядок в своих мыслях.

Внутренние материалы — это фирменные газеты и бюллетени, откуда служащие узнают, что происходит у них «на предприятии», и благодаря этому чувствуют себя членами единого коллектива. Внеш­ние материалы состоят из глянцевых журналов и ежегодных отчетов, рассылаемых акционерам, выступлений руководителей, пресс-релизов и инструкций, объясняющих потребителям, как пользоваться фирмен­ной продукцией. Я обнаружил, что почти всем им не хватает челове­ческого тепла, а многие к тому же еще и непостижимы.

Спорт

Многим спортивным журналистам мешает писать на хорошем языке ложное убеждение, что простота — это дурной тон. Воспитанные на бесконечных клише, они считают их своим профессиональным инструментом. Вдобавок они боятся повторять простые слова, если к этим словам можно подобрать синонимы — что при известном ста­рании удается сделать почти всегда.

Еще один распространенный недостаток — одержимость цифрами. Голова каждого болельщика представляет собой склад статистической информации, снабженный перекрестными ссылками для быстрого доступа, и многие бейсбольные фанаты, безнадежно отстававшие в школе по арифметике, способны мгновенно совершать на стадионе сложнейшие мысленные подсчеты.

Те, кто пишет о спорте, заразились от спортсменов гипертрофиро­ванным самомнением. Поразительно, сколько спортивных журнали­стов ставят себя во главу угла, полагая, что их мысли интереснее самой игры, которую они взялись осветить. Я с тоской вспоминаю доброе старое время: тогда у репортеров хватало скромности на то, чтобы сразу назвать победителя. Сегодня этого сообщения приходится тер­пеливо ждать. Каждый второй репортер считает себя Ги де Мопасса­ном, специалистом по изысканным затянутым зачинам. Остальные занимают позицию Зигмунда Фрейда и смело берутся за анализ ду­шевных нужд спортсменов и их уязвленного самолюбия.

Как писать об искусстве

Но чтобы писать об искусстве изнутри — чтобы уметь профессио­нально оценить книгу или новую постановку, отделив хорошее от плохого, — вы должны обладать специфическими навыками и особы­ми знаниями.

Объяснить, почему пьеса удалась,да еще так, чтобы это не звучало банально, — одна из самых трудных задач в нашем деле.

Во-первых, критики должны уважать — а еще лучше, любить — ту область, которую избрали своей. Если кино кажется вам глупым, не пи­шите о нем. Читатель имеет право услышать киномана с обширным багажом знаний, пристрастий и предрассудков.

Второе правило: не раскрывайте сюжет во всех подробностях. Со­общайте читателям ровно столько, сколько им нужно, чтобы решить, хотят ли они узнать всю историю до конца, но не так много, чтобы они потеряли к ней всякий интерес.

Третий принцип состоит в том, чтобы использовать конкретные детали. Это помогает избегать общих слов, которые, как известно, ничего не значат.

Не говорите, что Том Вулф пишет цветисто и вычурно. Процитируйте несколько его цветистых и вычур­ных фраз, и пусть читатель сам увидит, насколько они необычны. От­зываясь о пьесе, не ограничивайтесь сообщением, что декорации
были «замечательными». Поясните, что сцену разделили на три уров­ня, или что освещение задника показалось вам нестандартным, или что благодаря особому устройству кулис актерам было проще из-за них появляться. Посадите читателей в свое кресло в зрительном зале и помогите им увидеть спектакль вашими глазами.

Во-первых, критика требует немалых интеллектуальных усилий. Ведь ваша задача — оценить серьезное произведение в контексте того, что было сделано раньше в этой сфере или этим художником.

Звук вашего голоса

А ваш товар — вы. Не меняйте свой голос, стараясь приспособить его к новой теме. Сделайте этот голос хорошо поставленным, чтобы читатели узнавали его всякий раз на страницах ваших книг, и пусть он будет приятен не только своей мелодичностью, но и благодаря отсутствию ноток, которые оскорбляют слух: небреж­ности, снисходительности, банальности.

Если писатель живет в блаженном не­ведении того факта, что штамп — это поцелуй смерти, если он употребляет избитые выражения сплошь и рядом, мы можем заключить, что у него отсутствует чутье на то, что придает языку необходимую све­жесть. Оказавшись на распутье между новым и банальным, он неиз­менно выбирает банальное. Его голос — это голос литературного по­денщика.

Нельзя сказать, что штампы так уж легко распознать. Они окружа­ют нас повсюду, витают над нами в воздухе — старые друзья, только и ждущие возможности нам услужить, всегда готовые выразить слож­ную идею в компактной метафорической форме. В конце концов, штампами ведь становятся как раз самые удачные выражения, и не­малое их количество просачивается в первый черновик даже у самых внимательных писателей. Но после этого мы получаем шанс изгнать
их оттуда. Штампы — это то, к чему вы должны прислушиваться, ког­да редактируете написанное и читаете его вслух.

Хороший вкус знает, что руководителей лучше называть кон­кретными словами: директора, управляющие, президенты, топ-менеджеры. Плохой — ищет избитый синоним, еще к тому же и не­точный: каких именно начальников мы должны считать крупными шишками?

Удовольствие, страх и уверенность

«Что нужно, чтобы стать писателем-юмористом?» Он ответил: «Нужны храбрость, энтузиазм и жиз­нелюбие, причем главное — храбрость». Потом он сказал: «Читатель должен чувствовать, что писателю хорошо».

Один из способов воспитать в себе уверенность — это писать на темы, которые вам близки и к которым вы питаете живой интерес.

Правильно прожить — вот что трудно. Те, кто интересно пишет, обычно поддерживают в себе интерес к тому, о чем они пишут. По­жалуй, это и есть самый главный писательский секрет.

Если вы хотите, чтобы ваша статья была проводником удовольствия, пиши­те о тех, кого уважаете. Писать пасквили — дурная практика, не менее губительная для самого автора, чем для его мишеней.

Тирания конечного продукта

Все менее престижные ценности, которые можно приобрести по дороге: знания,
мудрость, внутренний рост, уверенность, умение мириться с неуда­чей — не пользуются почти никаким уважением, поскольку за них не ставят отметок.

Но написать очерк о том, как исчезают маленькие городки в Айове, не под силу никому: получатся голые обобщения, лишенные всякой теплоты. Моей ученице нужно было выбрать один маленький городок и проиллюстрировать на его примере свои общие выводы, и даже внутри этого городка она должна была пойти на даль­нейшее сужение фокуса и описать для нас судьбу одного магазинчи­ка, одной семьи или одного фермера.

Трудясь над любым из своих проектов, они двигались вперед спокойно и размеренно, без губительной спешки.

Поиски — один из самых древних литературных сюжетов, подвиг
веры.

Намерения — это то, что нами движет, когда мы садимся писать. Назовите это душой автора. Мы можем писать, чтобы поддержать и прославить, а можем — чтобы развенчать и погубить; выбор за нами. Уничтожение издавна входит в число целей, преследуемых иными журналистами; на этом наживаются проныры, папарацци и наемные очернители. Но никто не заставит нас писать то, чего мы писать не хо­тим. Наши намерения остаются при нас. Авторы нон-фикшн часто
забывают, что не обязаны штамповать ярко раскрашенные поделки, идя на поводу у журнальных редакторов, которым нужен лишь ком­мерчески выгодный продукт.

Писательские решения

Труднее всего решить, как начать статью. Зачин должен заинтри­говать читателя провокационной идеей и не отпускать ни на секунду, добавляя немного информации с каждым новым абзацем. Эта инфор­мация сообщается затем, чтобы поддерживать в читателе интерес вплоть до самого конца. Зачин может занимать один абзац, а может быть и длиннее — любой длины, какая вам потребуется. Вы поймете, что его пора завершать, когда вся необходимая работа будет выпол­нена и вы сможете продолжать рассказ в более спокойном и непри­
нужденном тоне.

Итак, что ваши читатели захотят узнать дальше? Задавайте себе этот вопрос после каждой фразы.

Вылавливайте забавные и претенциозные фразы из всех доступ­ных источников и цитируйте их с благодарностью.

Очень важно решить, где закончить рассказ. Часто сама история подсказывает вам, где подвести черту.


Оставьте комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.